Нас с тобой научили свободе,
А что делать с ней не научили.
А теперь, угасая, уходят
Те, что болью дорог наших были.

Оставляют, с желанным ответом,
А теперь мне нужнее вопросы.
Увенчали безудержным светом -
Светом Истины с запахом розы.

Успокоили, благославили:
Пусть покой твой не будет нарушен.
Раз навечно умиротворили
По заслугам спасенную душу.

Нас с тобой научили покою,
А как вырваться не научили...
- Разве Небо и вправду такое?
- А другого мы не заслужили.

В безмятежность рвались с Земли...
На, давись! Мы ее нашли.

Над землей безбрежный покой распахнул крыла,
Безмятежный миг застыл на веки веков,
Кто-то скажет: какое счастье - Вечность без зла,
Но однажды счастье выйдет из берегов.

И златые стены тронет могильный тлен
И слепое небо прольет ядовитый дождь
И хоть кто-то возжаждет боли и перемен
И тогда ты снова в неверный свой дом войдешь.

И увидишь - сбылись слепых пророков слова,
Мир качается у края небытия.
И увидишь - она несмотря ни на что жива,
Утонувшая в мертвом свете земля твоя.

Заржавело золото, выдохся фимиам
И убитой правды не заменила ложь.
И подмыло время, как море, дешевый храм,
И он рухнет, как только ты на порог взойдешь.

Твой несчастный дом, истерзанный немотой,
Уж не раз тебя предавал, только ты простишь.
Ты разрушишь этот похожий на смерть покой,
И опять себя, как прежде, не пощадишь.

И опять проклятье, бездна и сталь цепей,
Ведь опять не понят и снова объявлен злом,
Но ты вновь бросаешь вызов в лицо судьбе,
Ведь несчастный мир тебе не престол, а дом!

Над безвестным селеньем стоит тишина.
Мать качает всю ночь колыбель у окна,
Запах свежего хлеба остыл над замлей,
Над цветущей землей, заслужившей покой.

Где-то там далеко мир опять обречен -
В битву вера зовет или золота звон.
Пляшет пламя костров на металле мечей -
Снова кто-то войной превращен в палачей.

За победу! - Наполнены чаши вином.
За победу!  - Веселая сталь зазвенит,
Небо смотрит на землю и плачет дождем,
С погребальных костров к небу пепел летит.

Будут вороны в поле терзать мертвецов,
Будут травы ррасти на порогах домов,
На кровавых полях травы слез высоки,
На полях, где лежат и не встанут враги.

А потом боль пройдет - жажда жизни сильней
И наступит черед мира долгого дней.
Сон последний навеки врагов примирил,
И имен не хранят плиты старых могил.

И колышется колос на поле войны,
И тревожная горечь покинула сны,
И обломками ржавых забытых мечей
Забавляются дети счастливых семей.

Жизнь наполнена смыслом - иначе нельзя.
Всем нам - Дело и Долг, всем нам - Цель и Стезя!
Нужно вырастить сына и выстроить дом,
Но никто не рожден, чтобы стать палачом!

Но вот снова по взмаху державной руки
Под знамена опять соберуться полки...
Кто войну проклинал - в ратном поле лежит,
Кто войны возжелал - тот останется жить.

Да не ляжет им жалость на сердце виной,
Им - свободу и счастье в борьбе обретать!..
Остальным, видно, в мире дано лишь одно -
Создавать и любить,
                    чтоб навеки терять!

Мы дети дверей и дорог,
чье призванье - поиск святых.
Нам жизнь не отмерила срок,
            пока старые храмы пусты.
Уменьем творить чудеса
            одарить нас забыла судьба.
Бывает, грубы голоса,
            бывает, воля слаба.

Бывает, приходит зима
            вместо призванной нами весны,
Бывает, весь мир, как тюрьма,
            если станут просты наши сны.
И часто не слышит толпа,
            и суд времени слишком суров,
Но детям дверей и дорог
            невозможна иная судьба.

Мы, дети дверей и дорог,
            ни сильны, ни мудры, ни святы.
Так просто, устав от тревог,
            окунуться в покой пустоты,
И в бездну безверья полет -
            самый частый безумца конец.
А жизнь, как прежде, идет
            от сгоревшего в стороне.

Но смех за спиною у нас -
            так чужих и немилых везде,-
Совсем небольшая цена
            за целительный хмель для сердец,
За сказки для взрослых детей,
            за возможность шануть за порог.
Мы - дети дверей и дорог,
            искатели вечных путей.

Мы - дети дверей и дорог,
            беззащитные стражи мечты.
Непонятых наших тревог
            не сразу отыщешь следы.
Смущаем гниющий покой,
            нас считают нелепой игрой.
Мы - дети дверей и дорог,
            не сумевшие быть лишь собо